Жернова истории - Страница 17

– По картотеке. Сортировку по датам, входящим и исходящим номерам мы отвергли сразу, потому что это будет простое повторение данных регистрационных журналов. По типу документов – тоже. Слишком много этих типов, и не всегда точно можно сказать, какой документ как назвать…

– Не получится классификации по ясному и однозначному критерию, – слегка покачав головой, вклинилась в разговор Лида, при этом, казалось, целиком погруженная в какие-то свои мысли.

Паша бросил на нее косой взгляд и продолжил:

– Поэтому мы предлагаем оставить две картотеки: первая – по содержанию рассматриваемых вопросов и вторая – по наименованию учреждения, откуда прибыл или куда убыл документ. Однако мы решили также, что все перечисленные вами признаки документа на карточку тоже надо заносить – пригодится в случае каких-либо неясностей. Но картотеки держать все-таки только две.

– С картотекой по содержанию документов будет больше всего проблем, – заметно волнуясь, вновь вступила в разговор Лида. – Мы еще не знакомы со спецификой работы вашего отдела, да и наркомата в целом. Потребуется время, чтобы понять круг функций вашего отдела и соответственно содержание вопросов, отражаемых в документации. Только после этого можно будет составить правильный классификатор документов.

– Разумеется, – подтвердил я. – Поэтому пока такой классификатор вы делать не будете, а будете как раз изучать содержание решаемых вопросов, кто из сотрудников какие вопросы готовит, кто принимает окончательные решения, будете отслеживать, так сказать, маршруты движения документов в отделе, между нашим отделом и другими отделами и управлениями нашего же наркомата, взаимодействие с другими ведомствами. Вот когда вы все это усвоите, тогда и с классификатором будет больше ясности. А к этому моменту вы уже сможете и должностные инструкции подготовить с конкретным распределением функций, сроков исполнения, порядка получения и передачи документов и т. д.

Я замолчал, и тогда Адам Войцеховский протянул мне листок бумаги:

– Вот тут мы набросали проект регистрационной карточки…

Быстро пробежав глазами аккуратно разграфленный листок с надписями, также довольно аккуратно выполненными чертежным шрифтом, пожимаю плечом:

– На первый взгляд все нормально. Должен вообще сказать, что по первому дню впечатление вы оставляете неплохое. Но пока возьмите эту заготовку себе, а окончательно будем решать этот вопрос, когда вы лучше познакомитесь с нашей работой.

По окончании рабочего дня, проделав уже знакомый маршрут – Охотный ряд – магазины и лавочки – Малый Левшинский переулок, – оказываюсь у себя в коммуналке. Поскольку первый решительный шаг был уже обдуман, оставалось лишь достать из портфеля, которого я раньше на работу не носил, а использовал для хранения канцелярских принадлежностей, несколько листков бумаги и вечное перо (которое теперь чаще именовали просторечным словом «самописка»), пристроиться у стола и приступить к сочинению некоего документа.

На это ушло всего около сорока минут, заставивших меня изрядно поволноваться. Дело было не в содержании документа, которое уже оформилось у меня в уме. Хотя я имел возможность убедиться в том, что вполне справляюсь с задачей выводить подпись Осецкого, практически неотличимую от прежних образцов, у меня отнюдь не было уверенности, что с воспроизведением почерка в целом письме все пройдет настолько же гладко. Однако получилось. Притерлись наши личности, притерлись – его знаний и навыков я не потерял, а вот явно господствующее положение в этом тандеме моей собственной личности меня вполне устраивало.

Надо бы поторопиться, чтобы не прийти слишком поздно. Поэтому быстренько переодеваюсь – на этот раз надеваю приличный костюм, чистую выглаженную сорочку, повязываю галстук, достаю из шкафа не ботинки, а туфли, и, выйдя в коридор, навожу на них глянец сапожной щеткой.

На улице было еще довольно светло и многолюдно. Правда, трамваи уже не были так набиты, как сразу после рабочего дня, и до «Метрополя» удалось доехать с относительным комфортом. В подъезде меня встретил консьерж, которому я предъявил служебное удостоверение.

– Я к своему наркому, к товарищу Красину.

– Леонид Борисович и так занятой человек, а вы его еще и дома беспокоите! – Консьерж глядел на меня с явным неодобрением, оставаясь стоять у меня на пути.

– Ничего, на меня товарищ Винтер в обиде не будет, – отвечаю с твердой уверенностью, с нажимом произнеся одну из подпольных кличек Красина.

Не знаю, понял ли консьерж, почему я вдруг назвал наркома Красина «товарищ Винтер», но, когда я решительно двинулся вперед, отступил немного в сторону, хотя взгляд его так и оставался неодобрительным.

Поднимаясь по лестнице гостиницы, я вспоминал, как сам (ага, как же, сам!) жил в «Метрополе» с 1918 по 1920 год, когда был заместителем наркома торговли и промышленности (а наркомом у нас был все тот же Красин). Вернувшись в июле 1923 года в Москву, я уже не смог попасть сюда, потому что все номера были заняты важными партийными и государственными чиновниками. Мне предлагали номер в одном из Домов Советов в Москве (ранее известном как дом Нирензее в Большом Гнездниковском переулке), но этот дом помимо партийных и советских работников облюбовало ВЧК, а затем ГПУ, привлеченное полной телефонизацией номеров. Меня такое соседство, собственно, не пугало, но уже тогда, вероятно, сработал (еще подсознательно) мотив «попаданца» – не торчать на виду у работников данного ведомства. Поэтому я предпочел снять комнату для себя сам.